22.10.2013 10:05 (http://www.stolicaplus.ru/component/content/article/94-94-nauka/3488-matematika-disciplina-strategicheskaja.html)

В номере 94 от 20 сентября 2013г. автор этих строк рассказывал о первом чеченском математике Мусе Шамсадове. Именно с него начиналось зарождение математической науки в нашей республике.
Уже после его смерти, в 1963 году, защищает кандидатскую диссертацию и становится первым среди чеченцев и ингушей кандидатом физико-математических наук С.-А.Исраилов. Затем ученые степени

получили В.Яндаров, С.Мальсагов. Впоследствии защитят кандидатские и докторские диссертации десятки других представителей вайнахов, чей вклад в математику должен быть предметом рассмотрения других исследований. Более того, некоторые математики будут преподавать в том самом МГУ им.М.Ломоносова, где обучался М.Шамсадов. В частности, заместителем заведующего кафедрой будет работать доктор физико-математических наук М.Исраилов. 
Но в целом результаты в математической науке у нас скромные. Суммарно в двух республиках, в Чечне и Ингушетии, насчитывается около 30 кандидатов и докторов физико-математических наук. Это достижение за более чем полувековой период деятельности общего и высшего образования. Механико-математический факультет МГУ им. Ломоносова за период после восстановления республики окончили менее 20 человек. И это при том, что только в нашей республике около тысячи учителей математики работают в школах республики. Труд этих людей, безусловно, достоин уважения. Низкий им поклон. 
Но, к сожалению, сравнение с другими регионами дает неутешительную картину. Так, среди учеников Р.Хазанкина, учителя математики СОШ ?14 г.Белорецка из Республики Башкортостан, более 200 учеников окончили МГУ, из них более 60 – кандидаты физико-математических и технических наук и 2 доктора наук. Т.е. у одного школьного учителя больше выпускников-математиков, обучавшихся лишь в одном, но ведущем вузе страны, и получивших математические результаты в своей деятельности в виде ученых степеней, чем у всех учителей математики двух республик вместе взятых за полвека.
В чем же причина? Их несколько: это и нехватка школ, их перегруженность, не позволяющая качественно проводить уроки, и отсутствие специализированных школ и квалифицированных учителей математики, и т.д. Но есть одна причина, которая известна и никак не может найти своего решения, – это проблема языка обучения математике наших детей. Здесь было сломано много копий. В попытке решить проблему в начале 60-х годов ввели т.н. подготовительные классы. Потом их закрыли. 
В прошлой публикации мы говорили о том, что в 20-е и 30-е гг. преподавание математики велось на чеченском языке. Т.е. проблема является застарелой и очень серьезной. Образно говоря, мальчик Саша из среднестатистической школы идет учиться, имея лексический запас от 3 тыс. до 7 тыс. слов, чтобы изучать математику на этом языке. Лексический состав учебника М.Моро для 1 класса, используемого в большинстве школ республики, состоит из примерно 1250 единиц, если привести слова к однокоренному виду. Т.е. Саша идет в школу изучать математику, имея трехкратную защиту в лексическом обеспечении. У Саши язык обучения подкрепляется дома в семье, на улице в общении со сверстниками. Он может себе позволить заниматься на уроке непосредственно математикой. Под Сашей мы подразумеваем всех, кто владеет языком обучения с соответствующим лексическим запасом.
Чеченский же мальчик Магомед идет в школу изучать математику по тому же учебнику, на том же, но не родном для него языке, имея в лучшем случае в запасе 100-120 слов из этого языка. У него язык обучения математике не подкрепляется ни дома в семье, ни на улице в общении со сверстниками. Возникают вопросы: что делать Магомеду на уроке математики? Что делать учителю? Изучать слова, объяснять их смысл? Когда заниматься математикой и за счет какого времени?
В других регионах эти вопросы, пусть и не полностью, но в значительной степени решены. В начальном звене ребенку предоставляется 4 года, чтобы войти в русскую языковую среду. Обучение математике во многих национальных регионах ведется на родном языке. У нас либо крайности, либо желание угодить вышестоящему начальству.
В конце 80-х годов прошлого столетия профессиональный перевод учебника математики для начальной школы, сделанный заведующим кафедрой ЧГПИ Э.Солтахановым, начал давать хорошие результаты. Но тут вмешалась «революция», и работа была свернута. В 2008 году была сделана непонятная попытка внедрить в школу перевод, сделанный с использованием неологизмов и архаизмов. Хотя, при всех недостатках перевода, результаты его использования были выше, чем в контрольных классах. Но и здесь работа была свернута. Дети были использованы в качестве, извините, подопытных кроликов. Никто не извинился перед ними, никто ни за что не ответил. А ведь были задействованы 47 школ.
В 2010 году по рекомендации Москвы республика начала принимать участие в т.н. поликультурной образовательной модели. При этом утверждается, что «если народам России суждено состояться как полноценным нациям, то это возможно только на фундаменте их собственных исторических этнокультурных традиций, одним из самых надежных трансляторов которых может и должна стать система национального образования, основанная на принципах полилингвальности и поликультурности».
Эти два основополагающих фактора – полилингвальность и поликультурность – и легли в основу «Концепции национального образования» Республики Северная Осетия-Алания, принятой Минобразования и утвержденной Правительством республики в мае 2004 года. «В настоящее время (2010 год – А.Я.) эта концепция предлагается и другим субъектам России, в частности, Чеченской Республике и Республике Татарстан, в рамках федеральной целевой программы». (Артеменко О.И. «Законодательная база реализации языковой образовательной политики в Российской Федерации.Образовательное право»).
Были ли основания для, назовем вещи своими именами, имитации внедрения этой концепции в Чеченской Республике? Сравним ситуацию в республиках, которые задействованы в экспериментальной реализации поликультурной образовательной модели. В Северной Осетии осетины составляют 65,1% от общего населения. Главным образом в республике представлены православие, ислам и традиционные верования. Для Республики Адыгея необходимо привести и состав русского населения: русские – 63,6%, адыги (черкесы) – 25,8%. Адыгов всего четверть в своей республике. Большинство населения исповедуют православие и ислам. Республика Татарстан: татары составляют чуть более половины населения – 53,2%. Наибольшее распространение получили две религии: ислам и православное христианство. А теперь посмотрим на национальный состав нашей республики: чеченцы – 95,3%, господствующая религия–ислам суннитского толка. 
Ясно, что Адыгея, Татарстан и Северная Осетия могут себе позволить участвовать в этой модели образования. Используемые языки поддерживаются вне урока. И это при том, что в Татарстане около 40% школ ведут занятия на родном для учащихся языке. И не только в начальных классах.
Статья Артеменко датирована 2010 годом, и в этом же году в нашей республике, якобы, запускается проект. К чему такая спешка? Да еще в 96 школах? При использовании чеченского языка в преподавании математики в 1-х классах в 2008-2009 учебном году, имея изданный тираж учебников в 10 тыс. экземпляров, почему-то было задействовано всего 47 классов. Третий год дети, задействованные в т.н. полилингвальном эксперименте, пользуются… электронными учебниками. Правда, для 1-х и 2-х классов впоследствии мизерным тиражом учебники были изданы. 
Завтра нам скажут, что полилингвальная модель дала положительные результаты. Комментарии, как говорится, излишни... 
Математика – дисциплина стратегическая. Все наши успехи в образовании без должного уровня математической составляющей не дадут нам возможность стать вровень с другими регионами и вообще с современным миром. А для этого стартовые условия получения математического образования должны быть по максимуму выровнены. Сегодня этого нет и не видно решимости их создать со стороны нашего руководства в сфере образования. Айнди Якубов, кандидат педагогических наук